Послышались шаги босых ног – Хилберт встал передо мной и слегка небрежно бросил рядом мою сорочку и халат. Вот это накрыло вчера: содрала с себя одежду на раз-два и прыгнула к нему в койку.

– Доброе утро, вроу. Благодарю за помощь, – буркнул йонкер. – Только прошу впредь воздержаться от крайних мер.

Он отошёл, отворачиваясь, а я быстро натянула на себя одежду.

– А если без крайних мер нельзя? Вы хоть знаете, как сильно я вчера слышала зов? Зов, который слышали вы?

Села на постели, осторожно опуская ступни на прохладный пол.

Хилберт вздохнул, так и не глядя на меня, доставая из комода чистую рубашку: та, в которой он был ночью, наверное, вся насквозь пропитана потом.

– Ничего. – Он повертел её в руках и быстро надел. – Сегодня мы отправляемся в Пустошь. А там… Возможно, всё и правда станет хорошо.

В это мне верилось весьма слабо.

– А вы знаете, что ваше состояние очень сильно беспокоит многих в Ордене? Что некоторые спят и видят, как бы спихнуть вас с того места, что положено вам по наследству?

Хилберт повернул ко мне голову, завязывая ворот. Приподнял одну бровь, кажется, ничуть не беспокоясь из-за моих слов.

– Знаю. И даже подозреваю, кто вчера ввёл вас перед завтраком в такое смятение.

– Феддрик ван Стин… – начала я.

– …не оставил ещё надежд отделить антрекен от Саллийского королевства, – продолжил за меня Хилберт. – Он давно пытался склонить отца к союзу против Короны. Но Стражи – не армия. Они не принимают участия в войне без особой необходимости. И уж тем более его возня никак не касается Ордена. Да только он этого не понял, кажется, до сих пор. Хоть и притих последние годы. Но, видно, не совсем.

– Он угрожал мне. – Я обхватила себя руками за плечи. Показалось, в комнате слишком прохладно.

– Скоро вы будете связаны со мной, Паулине, – взвешивая каждое слово, попытался успокоить меня Хилберт. – Тогда многие недоброжелатели растеряют большую часть своего пыла. И я глотку порву каждому, кто посягнёт…

Он не закончил, разглядывая меня так внимательно, что я даже дышать на мгновение забыла. Его брови сошлись к переносице, а светло-серые глаза погасли в тени, и йонкер отвернулся.

Я и хотела бы тоже что-то сказать, но почти произнесённое им обещание отчего-то вогнало меня в лёгкое онемение.

– И что же мне брать с собой в Пустошь? – решила поговорить о том, что подступило к самому порогу. – Или…

– Возьмите только себя. – Хилберт улыбнулся, вновь окидывая меня взглядом, от которого захотелось спрятаться под одеялом. – Ну и оденьтесь соответствующе. Не на прогулку собираемся.

Я кивнула и быстро вышла из его комнаты: задерживаться в ней не хотелось. Лаура помогла мне собраться. И всё это время отчётливо ощущалось её напряжение вместе с некими внутренними колебаниями.

– Я не хочу вам зла, вроу ван Берг, – будто прочитав мои мысли, тихо начала Лаура, шнуруя на спине удобное шерстяное платье, которое я решила надеть для похода в Пустошь: жаль, какие-никакие штаны мне тут не положены – было бы гораздо удобнее.

– К чему вы это мне сказали? – Я покосилась на неё через плечо.

– Дело в том, что… Антреманн говорил со мной вчера. И попросил приглядеть за вами.

– Мениэр ван Стин вообще вчера был очень заботлив, – фыркнула я. – Что же, вы теперь будете шпионить за мной? И докладывать ему? Тогда зачем признались? Ведь антреманн, скорей всего, посулил вам что-то более значимое, чем дала я.

– Посулил. И мне пришлось согласиться, – укорила меня тоном служанка. – Знаете… Там, где я жила, не слишком-то много перспектив для хорошей жизни. И потому, когда вы предложили мне поехать с вами, пусть и в Волнпик, выбор был для меня очевиден. И я очень вам благодарна за это. И докладывать антреманну я ничего не собираюсь. Разве я плохо вам служила всё это время?

Нет, конечно. Никогда у меня не было такой эффективной и заботливой помощницы: служанкой даже язык не поворачивался назвать. Но теперь я знала, что ей тоже нельзя доверять до конца, а это изрядно портило мне нахождение рядом с ней.

– Вы служили очень хорошо. – Я шагнула вперёд, когда Лаура закончила. Отчего-то захотелось немного от неё отдалиться. На всякий случай. – Но если антреманн заплатит вам ещё больше? Если прикажет навредить мне – вы согласитесь?

– Нет, – уверенно помотала головой девушка.

– А если надавит и пригрозит?

Она замялась, крепко задумавшись. То-то же. Я быстро оглядела своё отражение и нашла, что вполне готова идти хоть к чёрту на рога – уже всё равно, лишь бы поскорее закончить со всем этим.

После завтрака, на котором Хилберт тоже внимательно меня оглядывал и оценивал, он сразу распорядился взять ещё кое-какие нужные вещи и спуститься в его покои. Так я и поступила, захватив из своей комнаты только холщовую сумку, похожую на рюкзак, куда запихнула чистую сорочку, длинные обрезки ткани, огниво, баклажку с водой и снадобье для обработки ран, которое попросила у мениэра Видбри на случай, если всё же случится какая беда. Пожалела, что здесь мне не положено никакого оружия, а то и его прихватила бы. Ноша получилась весьма увесистой, но с ней мне было немного спокойнее: нажитый в юношеских походах прагматизм не профукаешь.

Хилберт окинул меня внимательным взглядом, когда я зашла к нему – и на его лице отразилось одобрение.

– Вообще я взял всё нужное в дорогу для нас обоих, – усмехнулся, закидывая на плечо сумку побольше моей. – Всё же я рассчитываю не задерживаться в Пустоши надолго. Но вы молодец. Даже странно, что озаботились.

Не то чтобы меня разобрала гордость от его слов. Но стало приятно: за всё время, что я пробыла здесь, это оказалась первая похвала из его уст. Кроме той, когда он сказал, что я красива в свадебном платье, конечно. Но то был комплимент скорее не мне.

– Так я чувствую себя уверенней, – призналась.

– А ещё этой сумкой можно бросить в слангера. При случае, – улыбнулся йонкер. – Убить не убьёте, но хотя бы удивите его и успеете сбежать. Может быть.

Он протянул мне руку. Я вложила в его ладонь свою, и от лёгкого, но уверенного пожатия внутри будто улеглась некая буря. Успокоился невольный страх. Да что же, в самом деле! Хилберт ведь будущий Глава Стражей, а значит, самый сильный из них.

Наверное, я ожидала какого-то особого церемониала в связи с походом в Пустошь. Но нет, Стражи не выстроились в коридор почёта с оружием наголо, чтобы проводить нас с Хилбертом: только вышли некоторые из них в тесный двор с другой стороны замка, осыпали Хилберта напутствиями, попытались приободрить меня. Они были сегодня на удивление улыбчивыми и дружелюбными. Смотрели на меня с любопытством, будто гадали, способна ли я выдержать всё, что мне уготовано.

Отговорившись наконец от соратников, Хилберт повёл меня дальше, и мы через наружную дверь снова вошли в нутро Волнпика, а потом двинулись по длинной, плавно изогнутой лестнице вниз. Моя рука всё так же лежала в руке йонкера, и не хотелось его отпускать. Мы спускались так долго, что я начала чувствовать, как тупею от этого бесконечного ряда ступеней, зажатого между обтёсанными стенами. Здесь не было никакой кладки, а значит, ход вырублен прямо в теле скалы – и какими силами это удалось сделать и сколько времени на это ушло, даже и представить себе не могла.